Владычица магии [= Создатели чуда ] - Дэвид Эддингс

Гриннег, смущённо кашлянув, бросил быстрый взгляд в сторонутёти Пол.

– Что-то вроде шутки, ваше величество. Я думал, этовыбьет из колен недракского посла, а жена его, помимо всего прочего, женщинакрасивая. Не знал, что она держит под кроватью ножницы.

– Она хранит твою бороду в золотой шкатулке, –ухмыльнулся император, – и показывает всем друзьям.

– Какая злобная ведьма! – скорбно вздохнулГриннег.

– Кто это? – спросил император, показывая пальцемна остальных визитёров, стоящих в траве позади посла.

– Мой кузен Бэйрек с друзьями, – ответилГриннег. – Именно они просят разрешения поговорить с вами.

– Граф Трелхеймский? – удивился император. –Что вы делаете в Тол Хонете, друг мой?

– Проездом, ваше величество, – ответил, кланяясь,Бэйрек.

Рэн Борун внимательно осмотрел каждого по очереди, будтовидел их впервые.

– А это принц Келдар из Драснии, тот самый, что такпоспешно покинул Тол Хонет, когда был здесь в последний раз? Тогда выдействовали под маской акробата в бродячем цирке, не так ли? Едва успелиускользнуть от полиции.

Силк также низко поклонился.

– И Хеттар из Олгарии, – продолжалимператор, – человек, пытающийся в одиночку расправиться со всемнаселением Ктол Мергоса!

Хеттар наклонил голову.

– Морин! – резко воскликнул император. –Почему ты притащил сюда столько олорнов? Терпеть их не могу!

– Слишком неотложное дело, ваше величество, –извиняющимся тоном ответил тот.

– Аренд? – удивился император, обращаясь кМендореллену. – И мимбрат к тому же? Глаза его сузились.

– Из всех слышанных мной описаний это может быть толькобарон Во Мендор.

Поклон Мендореллена был грациозно изысканным.

– Глаза твои остры, как у сокола, и видят насквозькаждого.

– Не совсем. Никак не пойму, кто этот сендар, да ирайвенского юношу вижу впервые.

Мысли Гариона заметались. Бэйрек сказал когда-то, что онпоходит на райвена, но множество событий совсем вытеснили это замечание изпамяти. И вот теперь император Толнедры, глаза которого, казалось, обладалинеобычайной способностью проникать в истинную природу вещей, тоже посчитал егорайвеном.

Гарион оглянулся на тётю Пол, но она, по всей видимости,была целиком поглощена распускающимися листьями на розовых кустах.

– Сендар – это кузнец Дерник, – объяснил господинВолк. – В Сендарии люди этой почтённой профессии считаются чуть ли недворянами. А мальчик – мой внук Гарион.

Император взглянул на старика.

– Кажется, я тебя уже встречал. Что-то такое знакомое…

Он задумчиво нахмурил лоб. Канарейка, сидевшая на ручкекресла, неожиданно залилась звонкой трелью, вспорхнула и перелетела к тёте Пол.Та протянула палец, и жёлтая птичка опустилась на него, откинула голову изапела так, будто крохотное сердечко разрывалось от обожания.

Тётя Пол, одетая в богато украшенное кружевами платье икороткий плащ из соболя, не сводила глаз с маленькой певуньи.

– Что ты делаешь с моей канарейкой? – сердитоспросил император.

– Слушаю.

– Но как ты заставила её петь? Я пытался сделать этовот уже несколько месяцев.

– Значит, не принимали её всерьёз.

– Кто эта женщина?! – взорвался император.

– Моя дочь, Полгара, – ответил Волк. –Прекрасно понимает душу птиц.

Император хрипло недоверчиво расхохотался.

– Брось! Неужели я должен поверить такому?

Волк серьёзно кивнул.

– Ты и в самом деле не узнаёшь меня, Рэн Борун? –мягко осведомился он.

В бледно-зелёной мантии, одолженной Гриннегом, он выгляделпочти как толнедриец, хотя что-то явно выделяло его из толпы.

– Неглупо придумано, – кивнул император. – Иты и она прекрасно играете роли, но я-то давно уже не ребёнок и не верю волшебнымсказкам!

– Жаль! Думаю, жизнь твоя с тех пор не была особенновесёлой.

Волк оглядел ухоженный сад с фонтанами, многочисленнымислугами и старающимися не попадаться на глаза телохранителями, маячившими средикустов роз.

– Жизнь уныла и безрадостна, если в ней нет места хотьмаленькому чуду, Рэн Борун, – чуть печально заметил он. – По-моему,ты очень многого лишился.

– Морин! – властно приказал император. –Пошли за Зерилом! Мы сейчас же уладим этот вопрос.

– Немедленно, ваше величество, – поклонился Морин,делая знак одному из слуг.

– Можно мне получить канарейку назад? – почтижалобно спросил император.

– Конечно!

Тётя Пол, приминая траву, направилась к императору, ступаямедленно, будто боялась потревожить поющую маленькую птичку.

– Иногда так хочется знать, о чём они поют, –пробормотал Рэн Борун.

– Сейчас она рассказывает о том дне, когда выучиласьлетать, – объяснила тётя Пол. – Это очень важное событие для птиц.

Она протянула руку, и канарейка, не прекращая петь, прыгнулана палец императора, наклонив головку и всматриваясь в лицо Рэн Боруна.

– Забавные байки, – улыбнулся стареющий человечек,щурясь на солнечные блики, порхающие в струйках фонтанов. – Правда, боюсь,у меня нет времени их выслушивать. Сейчас вся нация, затаив дыхание, ждёт моейсмерти и, видимо, считает, что самым моим величайшим деянием за всё времяправления будет немедленная кончина. Некоторые даже взяли на себя труд помочьмне в этом. Мы уже поймали во дворце четырёх наёмных убийц, и это только запрошлую неделю.

Боруны, моя собственная семья, бегут так поспешно, что скоробудет некому управлять во дворце, не говоря уже о всей империи. А вот и Зерил!

Тощий мужчина с кустистыми бровями в длинной красной мантии,усеянной магическими символами, поспешно пересёк газон и низко поклонилсяимператору.

– Вы посылали за мной, ваше величество?

– Мне сказали, что эта женщина – могущественнаячародейка Полгара, а старик – сам Белгарат. Будь добр, Зерил, проверь, так лиэто.